Я ВСЕГДА БЫЛ СО СВОЕЙ СТРАНОЙ

В каждой семье есть истории воевавших родственников, из воспоминаний которых и складывается общая картина освобождения нашей Родины. Вписать рассказы о судьбах людей, каждым своим шагом приближавших победу нашего народа, в летопись Великой Отечественной войны — долг каждого человека, неравнодушного к своей стране. У нас появилась возможность опубликовать здесь истории о войне близких нам людей, сохранив их имена для истории России.

Сегодня о Победе в этой страшной войне, которая достигнута подвигом, смелостью, героизмом, бескорыстью, отвагой, трудом, добротой и заботой миллионов девочек и мальчиков, их братьев и сестер, мам и пап, бабушек и дедушек, дядь и теть, нам рассказывают родители, среди которых и наш получатель Арвий Иванович Кемпий. По национальности финн. Уроженец Ленинградской области. Родился 17 января 1938 года в небольшом селе Каменная гора, Токсовского района Ленинградской области. Жизнь Арвий Ивановича Кемпий, как и многих других, чьё детство выпало на годы войны, полна и горестей, и радостей. Через два месяца после рождения, был арестован его отец, Иван Иванович Кемпий, ещё через четыре месяца он был приговорён к расстрелу, как враг народа.

Семья осталась без кормильца, жена без мужа, маленький сын без отца. Членов семей врагов народа обычно или тоже арестовывали, или просто высылали. Но начальник местного отделения НКВД по ручательству бывшего коллеги Ивана Ивановича (вместе служили в милиции), рассмотрев его дело, счёл возможным не репрессировать семью.  С глазу на глаз жене Кемпий посоветовали уехать из села и жить дальше, правда, под девичьей фамилией. Так она и поступила.

Уехала с сынишкой Арвий в Ленинград, где поступила прачкой в ведомственные детские ясли железной дороги. Нашли жильё, кое-как и жили, боясь всех и вся. А через три года грянула война, начало сжиматься вражеское кольцо вокруг города на Неве. Отдельной страницей хранится в памяти народа блокадный Ленинград, в котором в течение 900 дней люди жили, работали, несмотря на трудности и ужасы, и выжили, также внеся свой огромный вклад в общее дело. Уже в августе 1941-го работники яслей были эвакуированы из города, пока ещё была возможность. Но семье Кемпий не повезло. Арвий заболел дифтеритом, и целый месяц его в тех труднейших условиях лечили. О помещении в больницу трёхлетнего малыша и речи не было, да и больниц практически не существовало. Носила мама мальчика каждый день по нескольку раз на уколы… Судьба улыбнулась – отступила болезнь.

– Сейчас, думая о том времени, я удивляюсь, как я остался жив?» – говорит Арвий Иванович.

– Наверное, под счастливой звездой родился. Несмотря на то что было всего три года мне, я немножко помню то время. Особенно уколы помню и боюсь их с тех пор. Сразу же были введены нормы, хлебные карточки. Работающему поначалу полагалось 800 граммов хлеба. С осложнением ситуации эта цифра была снижена до 400. Иждивенцам же и детям, особенно последним, которым нужно было расти и жить, выдавалось всего лишь по 125 граммов.

– Каждое утро моя мама или её сестра, моя тётя Катя, ещё затемно уходили отоваривать хлебные карточки, – вспоминает Арвий Кемпий.

– Мы с двоюродным братом, моим ровесником Лёвой, ждали их с нетерпением. Есть хотелось так, что словами это не опишешь. Что нам были те 125 граммов? Крохи. И наши мамы делились с нами, отрывая от себя. А иногда, если хлеба не было, нам выдавали продукт, который у нас назывался «дуранда», – это прессованный жмых подсолнуха, смешанный с горохом и овсом. Размер пайка был такой же – 125 граммов на ребёнка или иждивенца. Меня и сегодня, разбуди ночью и предложи ту «дуранду» – я её по запаху узнаю, на всю жизнь запомнил. Конечно, питательных веществ в ней было очень мало, помогала она лишь не умереть от голода.

– Помню я зимы 1941-го и 1942-го годов, хоть и маленький был, – продолжает вспоминать Арвий Иванович.

– Морозы опускались до минус 40 градусов. Постоянно было ощущение холода. К нам на ночёвку приходили замёрзшие ополченцы, ложились вповалку на пол и спали, уходили на свои посты ранним утром. На завтрак у них была, помнится, гороховая мука, которую они заваривали кипятком, кипяток готовили чудом, жгли всё, что горело. Как-то ополченцы унесли беспризорную кошку, потом, рассказали, что сварили из неё бульон. Хотя, конечно, на 10–15 человек бульон от той кошки был слабым подспорьем. 

По решению Военного совета Ленинградского фронта все финны (а Кемпий были именно финнами), которых набралось около 50 тысяч человек, вместе с детьми были выселены – боялись, что кто-то из них может вступить в сотрудничество с врагом. В течение недели все они были отправлены в Якутию, Казахстан, на Урал и в Восточную Сибирь. Четырёхлетний Арвий вместе с двоюродным братом Лёвой и их мамами Анной и Катей после месяца дороги в товарном вагоне 1 мая 1942 года высадились на станции Тулун. Из эшелона многие были оставлены для работы на местном лесодеревообрабатывающем комбинате, кого-то расселили по окрестным деревням.

– Мы попали в посёлок Здравоозёрный, – продолжает воспоминания Арвий Иванович.

– Поселили нас в бараки, построенные поляками, которых привезли сюда после раздела Польши. В них мы и жили – бесправными ссыльными. Мама дважды в год ходила в село Икей, где в то время был районный центр, отмечалась там в отделении НКВД и получала справку, что является жительницей посёлка Здравоозёрный, ссыльной переселенкой, не имеющей права выезда. Из барака нас вскоре выгнали, поскольку мать не могла работать на лесоповале и бросать меня без присмотра. Скитались по частным квартирам несколько лет. Я до сих пор удивляюсь радушию и доброте сибиряков. Да, мы были ссыльными, глава семьи был расстрелян, как враг народа, но, несмотря на это, местные жители не чурались нас, пускали пожить, помогали, чем могли. Наступил долгожданный День Победы, ликовал тогда весь посёлок. Несмотря на трудности, я пошёл в школу. После окончания семилетки в 1953 году поступил в Черемховский горный техникум на отделение подземной разработки угольных месторождений». 

Умный был мальчишка, ещё до школы всех сверстников читать учил. После техникума год работал на шахте в Хакасии. Потом вернулся в Тулун, устроился в Строительно-монтажное управление, получил комнату в общежитии и смог наконец забрать к себе маму. В 1958 году отец был реабилитирован, и Анна Ильинична (мама Арвий Ивановича) получила паспорт, перестала считаться женой врага народа и ссыльной. Уже находясь в Тулуне, Арвий списался с приглянувшейся ему в Хакасии смуглянкой Любашей, она приехала в Тулун, и стала вся семья жить вместе». Через четыре года Арвий поступил в Московский государственный университет – после реабилитации отца ему были открыты все дороги. Окончив университет, получил диплом философа и на десять лет переехал в Красноярск, где преподавал философию в политехническом институте. Потом его переманили в Туву, прельстив отдельной трёхкомнатной квартирой. Но жизнь в Туве продолжалась недолго – спустя год семья вновь переехала в Тулун. Арвий устроился мастером на горный участок Азейского разреза, а через год ему предложили, как бывшему преподавателю, возглавить Учебно-курсовой комбинат при разрезе, который готовил квалифицированные рабочие кадры.

– Мы учили всех желающих буквально всем рабочим специальностям, которые требовались на разрезе, – возвращается Арвий Иванович к воспоминаниям.

– Люди осваивали новые специальности, получали смежные. За девять лет потрудились мы все вместе неплохо, много ценных и умелых сотрудников подготовили, некоторые из них и до сих пор работают в «Тулунугле».

Затем Арвий Кемпий перешёл на работу на Тулунский разрез. Был сначала горным диспетчером, потом трудился на складе взрывчатых веществ. Не оставил свой коллектив, даже уйдя на пенсию, ещё 14 лет отработал в подразделении охраны. Всего же его трудовой стаж насчитывает 55 лет. С декабря 2001 года он на заслуженном отдыхе, полным пенсионером стал в 73 года. В январе отметил своё 85-летие. Но, несмотря на возраст, он полон сил, энергии. Конечно, здоровье уже не то, сказались времена блокады и жизни в ссылке, недоедание и другие житейские трудности. Но удивительным образом сумел сохранить Арвий Иванович позитивное отношение к стране, к её жизни, к её народу. Он и сегодня полон самых различных идей и готов поделиться знаниями. Философия ему только помогает.

– Жизнь прожита, – заключает свой рассказ Арвий Иванович Кемпий.

– Всякого в ней хватало – и плохого, и хорошего. Но, по крайней мере, я всегда был со своей страной, понимал её беды и трудности, радовался её успехам и сам вносил в её развитие свой посильный вклад».

В заключении Арвий Кемпий добавил: «Я всегда был со своей страной».

«Жизнь! Нечаянная радость»

Жизнь! Нечаянная радость, 
счастье, выпавшее мне,
Зорь вечерняя прохладность, 
белый иней на стене.
И война, и лютый голод,
И тайга- сибирский бор.
И колючий, жгучий холод
Ледяных гранитных гор.
Всяко было, трудно было
На земле твоих дорого.
Было так, что уходила
И сама ты из-под ног.
Как бы ни было тревожно, 
Говорил себе: держись!
Ведь иначе невозможно,
Потому что это-жизнь.
Всё приму, что мчится мимо
По дорогам бытия…
Жаль, что ты неповторима,
Жизнь прекрасная моя.

Автор: Специалист по социальной работе КЦСОН г. Тулуна и Тулунского района Дейнека Мария Михайловна, получатель социальных услуг Кемпий Арвий Иванович.