ВСПОМИНАЯ ТИТАНОВ

Храбрые люди, которые совершали, подвиги во время войны жили и живут в наших сердцах.

Наверно нет человека в постсоветском пространстве,в чей дом, не дошел бы хоть какой-нибудь осколочек Великой Отечественной Войны. Моя семья тоже не оказалось исключением из этого. Братья моего деда и братья моей бабушки воевали на фронтах ВОВ, но в этой статье я хочу исключительно рассказать о своем дедушке и о его братьях.

Чтобы картина была ясной я начну вам рассказывать с давних времен, а именно с того времени, когда мой прадед Къази-Магомед Хасанов (в народе его знали, как Тату Хасанова) женился на дочери Даут-Хаджи Хубиева Джамбале.

Это была история конца 19 века начала 20 века. Вскоре после женитьбы у них родился старший сын Осман, а за ним родились еще трое Алий, Абдул и Абдуллах, которые умерли в младенчестве. Но Всевышний не оставил Тату и Джамбалу с одним сыном и в дальнейшем подарил им еще шесть сыновей Манафа, Мудалифа, Ханапия, Ибрагима, Мухаммада, Харуна   и одну дочь Асият. Семья моего прадеда была большая и дружная, всегда и во всем они опирались друг на друга. Я сегодня еще, будучи молодым и слушая рассказы про них осознаю, что они в полном смысле слова понимали, что значит быть одной семьей.

То время было смутное время, время после революции, после гражданской войны, время насилия и безнравственности, безконтролья. Мой прадед, можно сказать, умер молодым. А умер он, потому что много раз ходил в закавказье к Сванам. Искал он там кровную месть за своего единственного брата Нанду, который умер в одной стычке с Абреками-Сванами. Благодаря своим пешим походам по снежным вершинам заработал болезнь и скончался от этой болезни в 1926 году у себя дома в Ауле Хурзук.

Несмотря на то, что он скончался скоропостижно, он оставил весомый след в истории, ведь у него осталась большая семья, которая потом себя проявит.

После смерти своего отца главой семьи как подобает становиться его старший сын Осман. Когда в ауле Хурзук основали колхоз имени Молотова старший брат, сказал моему деду отогнать отару овец в количестве 500 голов туда. Даже после смерти своего отца эта семья жила в достатке и с размахом для того времени. Второй брат Мудалиф держал магазин в ауле, в один из прекрасных дней подозвал к себе моего деда, тогда еще учащегося в четвертом классе и сунул ему в карман трояк, а затем попросил его поехать в Микоян-Шахар дабы поступить на Педрабфак. Не знаю, что нашло на старших братьев моего деда, то ли они увидели в младшем способности к наукам, то ли им захотелось чтобы из их семьи тоже вышла интеллигенция народа, но как бы там не было по воле судьбы мой дед Ибрагим Хасанов поступил и окончил Педрабфак с отличием.

После того как он окончил обучение в Микоян-Шахаре его направили учиться в Ленинградский коммунистический Институт имени Крупской.

Представьте себе, еще тогда в довоенный период молодого парня с Кавказа в большом городе, не в каком-нибудь, а в самом Ленинграде. Где отовсюду шум и гудки первых машин, эта суета и странность не привычная глазу горного жителя. Я помню, хотя помню отрывками, я был совсем мал, он сам рассказывал, что первое, о чем он задумался, когда попал в большой город это как найти указанный адрес? Долго думать не пришлось ему, как к нему подошел какой-то неизвестный старик, который узнав, что он с Кавказа обрадовался и проводил его не просто до университета, а прямо до кабинета ректора. Какого же было изумления дедушки думаю я. Как он сам говорил, образ этого прекрасного человека не покидал его никогда.

Не прошло много времени, когда наступила для всех знакомая дата 22 июня 1941 года. С той даты хоть прошло и много времени, но дедушка рассказывал, что это был необычайный теплый летний день, и лишь только короткие строки правительственного сообщения о нападении врага доносились слуху.

За несколько дней, дедушка сдал все госэкзамены, получил на руки диплом и тут же сдал его и свои вещи на хранение и пошел воевать.

Поначалу он попал в запасной полк в Вологде, затем его назначили старшим в группе из 16 человек, пересадили на коней и отправили в Эстонию.   После их прибытия, офицер, который принял их указал на один куст и сказал, чтобы те отдохнули под тенью того куста. После долгого пути вся группа заснула очень крепким сном. Как он сам рассказывал, проснулся от грохота, это был Артобстрел. От этого разбросало кого – куда.  Добрался, говорит он до своего коня, которого он очень любил и который не раз его спасал от смерти, тут говорит, из кустов показался, один солдат Баиев, и раз еще один артобстрел и все ни души в округе. Потом началось отступление. Через сгоревшие деревни, оставленные дома.

В один из дней войны дедушка всю ночь провел в дозоре сидя на дереве, к утру заснул. В те дни и сон являлся большой роскошью, и видимо пользовались каждой минутой. Когда проснулся кругом полумрак, так как солнце было окутано дымом пожаров и разрывов, а своих уже не было – отступили. А тем временем он говорил, что немцы были уже рядом, что слышал их немецкий говор. Как он догонял своих - это целая эпопея.  Рассказывая об этом, он вспоминал один эпизод. Догонял он своих ночами и лесом.  И вдруг увидел полуторку нашу в лесу с солдатами, пошел к ним. Поторопил их, говоря им, что в плен попадем. А как только выехали на дорогу над ними стали носиться два самолета. Буквально изрешетили всю кабину, всех кто был в кузове, поубивало. Он и раненный водитель остались живы. Успел дедушка, вытащить водителя из машины, как она взорвалась. Тяжелый был, водитель вспоминал он.  Нес дедушка его, три дня пока не встретил повозку с санитарами, что с ним сталось потом неизвестно.

Дедушка много рассказывал истории того времени он говорил, что перестал бы себя уважать, если не сделал на войне того что должен был. Ну, про него говорили тогда, не знаю, правда, или нет, у него не было чувства собственной безопасности. Он раз двадцать глядел в глаза смерти, но по воле судьбы остался жив-здоров и подарил жизнь своим потомкам.

Он рассказывал одну историю про парнишку. Как-то раз им дали команду сдержать немцев и по возможности отбросить назад, я не помню точностей, но задача была очень сложная. Тут рядом с ним в окопе оказался совсем молодой мальчишка, так получилось, что он сам с Украины и воевал тут с ними. И заладил тот мальчик про свою родину Украину, мол говорил, что если останется в этот день жив то будет жить долго. Около 30 человек полегло в тот нелегкий день. И тот мальчишка тоже.  Была в военные годы среди солдат примета, если перед боем человек начинает рассказывать о себе и о своей родине самое сокровенное значит недолго ему осталось.

Не знаю случайно или нет, но дедушка в военное время мало рассказывал про себя своим однополчанам, да и к тому же нечего было рассказывать, ведь он ничего не знал о судьбе его шестерых братьев, которые воевали на разных фронтах, и не подозревал, что могут выселить его народ.

Под Нарвой часть, в которой служил дедушка, попала в окружение. Был отдан негласный приказ «лучше умереть, чем сдаться в плен». Все начали выбираться из плена, тихо и бесшумно. В тот день под Нарвой из 99 человек той части спаслись лишь 17 человек. Выбрались они на берег, а немцы на пятки наступают, им надо переправляться на другой, а под рукой ничего нет надо импровизировать. Вот и пустил тогда дед своего коня вперед. Долго плыл верный его друг по Нарве, но посередине реки их настигла большое бревно. Конь, верный друг, который был с ним долгое время не смог обогнуть его, и заржав в последний раз пошел на дно. В тот день дедушка, забравшись на бревно, как-то выплыл на берег чудесным образом, рассказывал он.

Потом был Ораниенбаум. С этого плацдарма 2-ая ударная армия должна была нанести главный удар по стрельнинско-петергофской группировке немцев. Перевозка войск на этот плацдарм была сопряжена с большими трудностями, но наконец-то в их распоряжении были танки, пушки. Там в Ораниенбауме судьба свела деда с Питерцем Андреем. Он служил телефонистом. И очень много рассказывал о своей семье, сыне и о своем городе Ленинграде, читал письма родных. Ленинград был в 30 километрах от них, но он не мог туда попасть даже на час, немцы отрезали их под Петергофом. Но по счастливой случайности в один из дней ему удалось попасть в город. Андрей вернулся на фронт совсем другим человеком, это был уже не тот человек, это был хмурый, с затухшими глазами поседевший человек. В части не знали, что с ним делать и хотели уволить, но дедушка заступился за него и не отпускал его от себя. День прошел, месяц прошел, он был, как в рот воды набрал.   Но прошло время, и Андрей рассказал дедушке все, что с ним произошло. Он рассказал, как он нашел свою мать и жену в голодном городе, потом со слезами на глазах, он рассказал, как его жена убила их родного сына и засушила тельце бедного мальчишки на чердаке и съела, а сама позднее выбросилась из окна на набережную. Дедушка никому особо не рассказывал таких истории, не знаю почему, у него было много истории, которые могли стать целыми эпопеями. Он мог бы даже мемуары написать, но он считал кому интересен осадок его человеческой памяти, но ни смотря на это, к старости лет его мнение в этом отношении поменялось, и он решил, что должен сказать, но годы уже тогда брали свое и он не мог все это вспоминать как раньше.

Позже у деда был госпиталь, целый месяц он лежал на больничной койке с температурой тела 39 градусов и весом 39 килограмм. После госпиталя его отправляют в Томск на учебу в артиллерийское училище, но поспешно отзывают в связи с депортацией нашего народа.

Судьба хорошо потрепала моего деда, он даже родных своих не сразу увидел после снятия фронта. Его самого и наших земляков Карачаевцев в составе 300 человек эшелонами после снятия с фронта отправили валить лес в Сибирь. В Сибири дедушка чудом избежал гангрены ноги и с трудом добрался до степей Средней Азии.

В Казахстане ему удалось найти свою единственную сестру Асият, он там же узнал о смерти своих шестерых братьев на разных фронтах ВОВ, на его руках оказались малолетние дети его старших братьев. Казалось, что силы его иссякли, но семья и именно любовь к близким, дало ему второе дыхание, дало ему силы не потеряться в голодных степях и начать новую войну, войну за жизнь.

Говорили, что дедушка не мог поверить, что все его шестеро братьев, молодые, здоровые, статные   вот так просто могли все взяться за руки исчезнуть на войне. Как и в душе любого человека во время войны, в его душе тоже была крошечная безнадежная надежда, что произойдет чудо, но чуда не произошло.

После возвращения в родные края, он всю свою жизнь в разные годы работал учителем в разных школах. Позднее вышел на пенсию, до своих последних дней даже когда ему далеко перевалило за 80, он сам ложился сам вставал, управлялся по хозяйству и по инерции дожил до 86 лет. Умер он 13 августа 2002 года.

Мой дед Хасанов Ибрагим был многоуважаемым человеком. Везде где он побыл, начиная с Ленинграда, Казахстана заканчивая Хурзуком, Тебердой и его последним местом обитания Кумышом, везде о нем запомнили только лучшее, просто потому что другого и не было. Любой, кто его встречал в жизни, я думаю, в нынешнее время может быть этому свидетелем.

Когда мой дед Ибрагим был жив, он всю свою сознательную жизнь писал в архивы Москвы, Сталинграда, Киева и других крупных городов Союза в надежде узнать хоть что-нибудь о своих братьях, которые так и не вернулись, но каждый раз к нему приходил неудовлетворительный ответ или органы в Советское время как-нибудь отмахивались. Сейчас уже время другое, век цифровой информации, и я уже после его смерти, когда начали собирать базу «ОБД-Мемориал» начал активно искать.

Автор: Хасанов Ханафий Борисович, внук, Карачаево-Черкесская Республика.