ОТЕЦ СОЛДАТА

Семья крымских цыган Ибрагимовых до революции проживала в украинском городе Николаев. Там у них была своя кузница. Сын кузнеца Монтия, который родился в 1904 году, получил образование в гимназии. Революцию Ибрагимовы ещё пережили. Но когда на Украине начался голод, перебрались в Москву. Поселились в бараке возле Рижского рынка. Тогда в столицу съехалось много цыган. Если говорить о крымах, то были ещё семьи Казибеевых и Оглу - те жили в бараках возле Новодевичьего монастыря. От депортации 1933 года крымских цыган спасло трудоустройство на строительстве метрополитена.

Вернёмся, однако, к тому сыну кузнеца Монтия, который окончил гимназию, мореходное училище, а потом стал метростроевцем. Патиша Монтиевич Ибрагимов ходил в передовиках. Однажды ему доверили открывать новую линию. У него рос сын - красивый парень. Казалось, ничто не предвещало беды. Но перед войной отца и сына посадили по ложному обвинению

Потом - служба в армии Рокоссовского.

- Мне не давали в детстве смотреть фильм «Отец солдата».- рассказывает Арсен Ибрагимов. - Говорили: «Выключи телевизор, а то вдруг дедушка войдёт и увидит. Разволнуется сильно».

Действительно, у Ибрагимовых всё произошло как в знаменитом фильме.

Подобно старому грузину, который всю войну искал сына и нашёл лишь бездыханное тело, Патиша Монтиевич испил ту же горькую чашу. Его красавец Шакир - его гордость и надежда - был в какой-то другой части. В тяжёлых боях проходили месяц за месяцем, а отец с сыном ничего не знали друг о друге.

Встречаясь с бойцами из другой части, Патиша Ибрагимов обязательно спрашивал: «Вы не видели моего Шакира?» - и начинал описывать внешность. Но всё было напрасно.

Сразу после победы крымские цыгане Москвы собирались на посиделки. Среди них было много фронтовиков, и они рассказывали друг другу о том, что с ними происходило все эти годы. Разумеется, их сыновья, сидя рядом, жадно слушали истории про «войну». Одним из этих мальчишек был девятилетний Амиджан Козьбеев. Ему очень хорошо запомнилось, как со слезой в голосе говорил о своём горе Патиша Монтиевич. Вот эта трагическая история в дословном пересказе:

«Было это зимой,- начал несчастный отец.- Пошли мы в разведку. Ползём по нейтральной полосе. А у меня ноги в сапогах замёрзли. И тут вижу - лежат убитые солдаты; на одном валенки новые. Ну, мне товарищи говорят: «Сними с него валенки». Я подполз, дёргаю. Не получается.

«Ты его переверни», - шепчут. Переворачиваю, а это мой сын!
Я упал на него и плачу. Ору, кричу... А шуметь-то нельзя! Меня прижали, рот заткнули.
- Ты что?
Я им: «Это же сынок мой!» Лежит на снегу. Волос густой. Как теперь домой вернусь, что жене скажу? Уж лучше бы меня убили!
Русские говорят: «Обратно будем возвращаться - его заберём».
Ну, ладно. Тихо подкрались, взяли языка... Волоку я Шакира к своим окопам. Не могу! У меня сил нет.. Сына тащу родного! Унёс я его через линию фронта и сам похоронил».

После этого дня Патиша Монтиевич перестал беречься. Мина свистит - на землю не падает. Ему кричат - «Ложись» - он не слушает.

Пусть убьют. В бою бил немцев отчаянно. Всё ему мерещилось, что именно этот Шуру застрелил. В конце концов эта игра с судьбой кончилась сильной контузией. Крымского цыгана отбросило взрывом, присыпало землёй и ещё придавило упавшим столбом. Откопали его только через 18 часов.

А в Москву пришла «похоронка». Страшное послание, которое, увы, получили миллионы матерей и жён. Семья Ибрагимовых бережно хранит пожелтевший листок. Похоронка гласит, что Шакир Патешаевич Ибрагимов, верный воинской присяге погиб 14 января 1945 года и похоронен в деревне Магнушев Варшавского воеводства.

Как и положено, семье погибшего назначили пенсию. Но мать от неё гордо отказалась.

- Я за кровь своего сына денег не беру!

С тех пор прошли десятилетия. Но не заглохли те добрые традиции, которые заложило первое поколение московских Ибрагимовых. Эта семья дала стране замечательных артистов, и мне приятно сказать, что сейчас на сцене работает талантливый танцор - юный Тахир Ибрагимов.