БЕСКОНЕЧНЫЙ ТРУД

Из воспоминаний Ахтареевой Наили Исмагиловны.

Войну я встретила в д. Игенчеляр (Гафурийский район, Башкирия). Мне было 9 лет. В семье было 5 детей, я была вторым ребенком. Отец в сентябре 1941 г ушёл на фронт, через 2 месяца пришла похоронка о его гибели.

Тяжело было без отца. Всех детей старше 5 лет зачислили в колхоз для работы. Младшие сидели дома, вели хозяйство. Всем пришлось повзрослеть раньше срока. Я работала на прополке полей. Все работали за трудодни в колхозе. В нашем подсобном хозяйстве были корова и куры, но все полученные от них продукты отдавали в колхоз. Мама нас успокаивала тем, что солдаты и папа (еще до гибели) должны хорошо питаться, чтобы защитить страну и нас. 

Осенью картошку копали на полях и свеклу дергали. Мама с осени на ферме работала. Обрат приносила домой, а он вода водой. Мы и ему рады были, выпьем и на работу или в школу. 

В 6 часов утра начинался рабочий день и у взрослых, и у детей. Весной сажали, летом пололи, осенью убирали урожай. На работу ходили голодные. Мама нам с собой еду давала. Но ее было мало, есть хотелось всегда. Мама на огороде пшеницу сажала для муки. Я ходила в поле и собирала пшеницу. Наберу, принесу домой, мама прошелушит колоски, чтобы зерно получить. Потом положит зерно в ступку и толчет. Из этой муки похлебку варили или добавляли ее в мерзлую картошку и пекли картофельные лепешки. Картошку весной в полях собирали. Она мерзлая после зимы. Помнет ее мама, просушит в печи и из этой смеси пекли лепешки. Помню соседи наши всей семьей от таких лепешек умерли. Картошку они на огороде закопали в яме, чтобы излишки в колхоз не отдавать. Может, реакция какая-то произошла, раз картошка стала ядом. Не знаю. От голода много людей умерло. 

На работу ходить обязательно. В работе соревновались между собой. Радовались успехам друг друга. Зависти не было. Радовались мелочам: корова отелилась, прополола норму на поле. О себе не думали, понимали, что на фронте страшнее, чем в тылу. 

Вкус привычной еды забыла во время войны. Мечтала о хлебе, хотя бы кусочек съесть. Но хлеба не было, были картофельные лепешки. Варили похлебку из травы и картошки. Картошки мало было в похлебке, иногда обратом ее разбавляли. Мама еще опилки в муку добавляла, чтоб муки хватило надолго. Из смеси муки и опилок пекла в печке что-то наподобие хлеба. Сытости не было в еде. Ел или не ел — непонятно.

В конце войны мама курей резать начала на мясо. Теленка отдавали в колхоз, а если скрыл или не сдал, наказать могли. 

Лет в 12 стала пшеницу возить на ток на корове. Запрягу корову в телегу, а корова могла и боднуть, и лягнуть, не лошадь же. Плачу, если из телеги выпрягалась. Старшие по возрасту ребята помогали. Всякое было. 

Учиться некогда было. Никто и не заставлял в школу ходить. Дело было добровольное. Учебный год начинался в октябре из-за работы в полях. В нашей деревне начальная школа только была для учебы. В 5 классе ходила в соседнюю деревню за 6 км. Вместо ранцев мешок был, перевязанный веревкой. Учебников не было. В классе были. Домашние задания не задавали. Учителя понимали, что некогда детям их выполнять, после школы сразу на работу в поле. В школе столовой не было. Учителя подкармливали. Классы были маленькие по 5 человек. Учителя тоже после уроков ходили в колхоз на работу за трудодни. Детей жалели учителя. Спасибо им за это. 

Обуви не было. Ноги мешковиной оборачивала. Зимой и летом в такой обуви ходила. Зайдешь домой с улицы, снимешь обувь, и ноги к печке быстрее поставишь, чтобы погреть. В школе так же делала. В каждом классе печка была для отопления. Перед началом занятий ноги грели. Сидели на уроках босые, обувь сушилась на печке. 

Зимой за дровами ходили с сестрами и братом. Сами рубили, складывали и домой на себе несли, чтоб печь была затоплена. Маму жалели, как могли. Одна она нас растила.